Однажды на моих глазах отец разрубил человека топором только за то, что тот пришёл высказать ему своё недовольство. Он мне внушал, что только жестокостью можно иметь в жизни всё: почёт, авторитет, благосостояние. Отец учил меня, что самое сильное братство – это криминальное, и меня тянула к себе эта романтика. Я очень хотел быть похожим на отца, я видел, что его боятся, слушают, уважают. Мамка, за любовь к стихам Анны Ахматовой, отсидела десять лет, поэтому воспитывался я на криминальных понятиях: не верь, не бойся, не проси. Я рос волчонком.
В 1969-м году, когда у Советского Союза был конфликт с Китаем на острове Даманском, по школам ездили пограничники и рассказывали об ужасах, какие творили китайцы с советскими военнопленными. Однажды мальчишки поймали меня на улице: «Ну, китаёза, сейчас мы тебе отомстим за наших солдатиков». Я вытащил нож и тех, кого смог догнать, исколол и порезал. Только по милости Божьей никто из мальчишек не погиб, но двое из них остались инвалидами на всю жизнь. Мне было тогда восемь лет. После этого случая я пил грех с ненасытимостью.
Маска
Не открывал
С четырнадцати лет я начал употреблять тяжёлые наркотики и двадцать пять лет продолжал это делать без перерыва. Хорошие наркотики требовали больших денег. И добывались они криминальным путём.
Первый срок я получил за то, что в наркотическом опьянении открыл стрельбу в ресторане, расстреливая кавказцев, которые, как мне показалось, приставали к моей женщине. За первой судимостью была вторая, третья, четвёртая… Пять судимостей подряд. При этом я считал себя глубоко верующим человеком. В зоне у меня была большая Библия в кожаном переплёте как атрибут моей значимости (Библия тогда была редкой книгой, даже не все пастора её имели). Впрочем, я её никогда не открывал. На шее носил огромный золотой крест весом почти с килограмм. Перед каждой крупной игрой в карты мы всей бригадой ехали в храм и думали, что это Бог нам помогает обманывать людей.
До вечера
Бог долго меня миловал. Но и Его долготерпение закончилось. У меня начались серьёзные проблемы со здоровьем. Я стал инвалидом: последняя стадия распада печени, пятая стадия расширенности вен пищевода, хронический панкреатит, хронический холецистит, искусственный клапан в сердце, ишемия, стенокардия… В добавок ко всему началась гангрена ног, они покрылись язвами, а в язвах завелись черви. Ходить я не мог.
И тут куда-то испарились все друзья-товарищи. Денег не стало. Наркотическими ломками я довёл свою семью до того, что мама и жена, забрав сына, ушли. Напоследок мой шестилетний сын сказал мне: «Моя самая большая мечта – чтоб ты скорее сдох!».
Обиженный на всех, я решил уйти из жизни. Взял новенькую бритву, пополз в ванную, чтобы там, в тёплой воде, вскрыть себе вены. Но горячей воды не оказалось. Решил отложить это дело до вечера. В этот момент позвонили в дверь. Зажглась надежда: это друзья вспомнили обо мне и принесли мне, умирающему, наркотик! Я пополз к двери! По крючкам, вбитым в стену, поднялся, но, когда открыл дверь, задохнулся от ярости…
Что им надо?!
В дверях стояли две молодые девушки лет по четырнадцать и две бабушки. «Мы пришли тебе сказать, что есть Бог, и что Он тебя любит. Он может тебе помочь», – заявили они. Я был в бешенстве. Какой Бог? Мне нужен наркотик, чтобы снять ломку! Я начал ругаться, а они встали на колени, прямо там, в подъезде, и стали молиться. Я видел их глаза, я видел, что они искренние, но остановить себя я не мог.
Со злостью я захлопнул перед ними дверь. Но на следующий день они опять пришли. Я их опять выгнал. Они снова пришли. Мне стало интересно – и я впустил их. Бабушки стали мне готовить еду из продуктов, которые с собой принесли, а девушки, набрав в тазик тёплой воды, стали омывать мне ноги и выковыривать из ран червей. В их глазах я увидел такую любовь, которой не видел ни в матери, ни в жене, ни в подругах…
Прошедшие через зону становятся тонкими психологами и очень чувствуют фальшь. Но они были искренни! Они не лукавили! Я смотрел в глаза этим молодым девчонкам, и у меня мозг разрывало на части: «Как так?! Кто они?! Что им надо от меня?!» Даже в лагере редко кто мог выдержать мой взгляд глаза в глаза. Я смотрел дерзко и с угрозой. А эти девочки меня не боялись. Это я не мог выдержать их взгляда, потому что в них была любовь.
Перевернули
Они стали посещать меня. Во время ломок они вставали на колени и молились за меня, и мне становилось легче. Тогда я стал их осторожно расспрашивать, а они мне в ответ: «Вадим, ты хочешь узнать, что такое Божья любовь? Читай Библию».
Читать я всегда любил, память у меня была хорошая. Читая Библию, я начал понимать, что я Каин, я тот римский солдат, который вбивал гвозди, я Иуда, который предал Христа. В моём сознании закрадывалось: «Как можно такое простить? Неужели Бог и это прощает?» Мне стало страшно.
Я очень захотел жить. Я начал про себя молиться: «Бог, если Ты есть, докажи, сделай, чтобы я начал ходить». Меня трижды возили на ампутацию ног, но я отказывался подписывать. Я не мог представить, как это я буду лежать в гробу без ног.
Отбросив костыли
Прошло около трёх лет. Верующие меня не оставляли. Я ничем медикаментозно не лечился, но черви исчезли, затянулись все мои 69 сквозных ран. Сначала начал на ходунках ходить, потом встал на костыли. Когда я первый раз пришёл в Дом молитвы, во мне было меньше сорока килограммов веса.
Меня тянуло покаяться. И вот однажды на проповеди Господь коснулся меня, и я, отбросив костыли, страусиной походкой вышел и упал на пол, я плакал и каялся… После покаяния я увидел мир совсем другими глазами, всё так радостно стало, поменялись приоритеты, поменялись ценности в жизни. И такая любовь ко всем!
Я тогда только начинал играть на гитаре: три блатных аккорда знал. Но я выходил в квартал и орал христианские песни. В меня кидали помидорами, яйцами, а бабушки приносили мне пирожки. Я же Евангелие всем раздавал.
Прости, родная
Я долго не мог простить свою жену. Как так?! За мной ухаживали верующие почти три года, а она где была?! И когда в церкви однажды сказали, что пришла моя жена, я сразу стал искать её глазами и пошёл к ней. У меня было сильное желание выкинуть её из Дома молитвы. Но, пока я шёл, Господь мне показывал ясные и чёткие картинки: как я над ней издевался, унижал, бил, как в сорокаградусный мороз выгонял на улицу в нижнем белье… Я подошёл к ней, упал перед ней на колени и сказал: «Прости, родная!».
Я благодарен Господу, что Он мне дал такую помощницу. Хотя, к сожалению, я очень редко бываю дома. В году – месяца два-три. Остальное время – в поездках. Но я знаю, что роднее и ближе человека у меня нет. На сегодняшний день я один из самых счастливых людей на планете!