Так и росла
Тройной прыжок
Когда я стала подростком, мама сильно заболела. Она лежала в больнице и не могла ходить. Папа сначала пил, потом, красиво одевшись, стал куда-то уходить. Я выследила куда. Сначала я хотела поджечь тот дом вместе с ним и той другой женщиной, но отговорила подруга. Тогда я решила повеситься.
Я одела себе верёвку, помолилась и прыгнула – верёвка порвалась. Но я не остановилась. Я прыгнула второй раз. И снова верёвка не выдержала. Я трижды прыгала. И трижды верёвка рвалась, и все три раза она была будто обрезана. Я сидела на полу и плакала: «Неудачница, даже повеситься нормально не могу! Боже, неужели я сотворена такой несчастной, такой никому не нужной на земле? Зачем я живу?».
Что мне терять?
На следующий день пришла соседка, постучала в дверь и сказала: «Бог любит тебя!» И я тогда сказала себе: «А что мне терять? Пойду туда, где меня любят. Испытаю эту любовь Бога». Так я оказалась в церкви. Я бегом бежала туда из дома, но потом опять возвращалась домой, к отцу, и моя боль опять поднималась в душе. Она никуда не уходила, она меня разъедала внутри.
Я не могла понять своего отца. Он рос в семье алкоголика и ненавидел своего отца. Он всегда говорил, что будет хорошим отцом, но вот парадокс: он стал подобным своему отцу – жестоким, бессердечным алкоголиком.
Обида – не эмоции, это путь наследования зла. Когда я это осознала, я возопила к Господу: «Иисус, я не хочу жить в состоянии обиды и приобретать злое наследие своего отца!»
Решение
Я замужем и люблю своих детей, но что я им передам? Наследие – это не только дома, земли, имущество. Главное наследие – внутри нас, это то, чему мы учим своих детей: прощать, любить. В тот момент, когда мне это открылось, я кричала в Небо: «Господи! Как?! Как мне простить своего отца?» Само слово прощайте резало мне слух и сердце.
Тогда я поняла главное: «Прощение – это решение, не чувство. Есть боль, но у меня есть решение не жить так». И в тот момент я помолилась: «Иисус, я соглашаюсь с Тобой. Хотя мне очень больно и по-человечески это кажется несправедливым, но я принимаю это решение прямо сейчас простить своего отца». И мне стало легче.
Иди
Вскоре я узнала, что папа болен раком, и ему осталось жить два месяца. Мы жили рядом. Я бегала к нему и колола морфин по пять раз в сутки. Я понимала, что нужный мне момент настаёт: нельзя, чтобы он умер, а я осталась с обидой! Я молилась, и Бог сказал: «Иди. Сила прощения, сила любви, она велика!»
И я побежала! Я бежала по улицам, я понимала, что если я сейчас этого не сделаю, то потом не смогу. Отец, весь высохший от болезни, открыл мне дверь. Я влетела и прыгнула к нему на шею, обняла его крепко-крепко и первый раз в жизни сказала: «Папочка!» Моё прощение дало ему свободу! Он обнял меня и произнёс: «Дочка, ты меня прости».
Как будто нашли
Мы как будто нашли друг друга. Мы сидели на кухне, обнявшись, разговаривали и не могли остановиться. Мы заново проживали жизнь, которая прошла мимо нас. Ни он о мне, ни я о нём ничего не знали… Оказывается, для моего папы любовь заключалась в том, чтобы не сломать нам рёбра, как ему его отец ломал, и чтобы у нас всегда была пища… Он просто не знал, что такое любовь. Наши родители, даже самые плохие, не виноваты в этом. Они не смогли нам дать большего, потому что сами этого не получили. Они нам дали столько любви, сколько в детстве вложили им. Но Иисус изменил всё. Папа перед смертью покаялся, и теперь мой папочка в вечности с Богом.